cheshire_pig (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
cheshire_pig) wrote2006-06-20 12:07 am
cheshire_pig) wrote2006-06-20 12:07 am
Как я был проститутом. Все вместе.
1. Надо вам сказать, поесть я люблю. Впрочем, кто со мной знаком, тот в курсе. Вся моя философия в отношении еды укладывается в короткую формулу, всего два слова: больше и чаще, где второй параметр в норме варьирует между четырьмя и шестью, но ни в коем случае не должен падать ниже трех. Три это тот экзистенциальный минимум, при котором я еще не очень опасен для окружающих, и до тех пор, пока он выдерживается, мир еще продолжает быть кое-как цветным, еще не все кругом враги, и жизнь еще не полная тюрьма.
2. Все хорошее вообще как-то быстро кончается. Еда не исключение.
На часах 4 пополудни, за окном - черно-белый телевизор "Ладога" сквозь толстую и местами ржавую решетку, а дом окружают фашисты. И мне как-то надо готовиться к обороне моей крепости, а в ней всего-то гарнизона - я да хладный труп той мыши, что повесилась в холодильнике на второй полке. На собственном хвосте. Это еще счастье, что в морозилку она не заглянула: там у меня лед, который можно сосать, а можно и проглатывать целиком. Тогда на какое-то время в животе появляется ощущение сытости, да и холод при иерусалимской жаре вещь приятственная. Но лед быстро тает, и тогда жрать хочется с новой силой. А голод - не телка, это еще мой дружбан Веня говорил, сутенер и прозаик. Одно радует: вода в кране еще есть, несмотря на то, что кругом ну вы сами понимаете кто.
3. Попутка в Израиле ловится просто. Вы выходите из города, поднимаете руку, и на нее клюет попутка. От дома до выхода метров пятьсот, до противоположного - тоже пятьсот, но нам противоположный ни к чему, он в сторону Мертвого моря. Там, с одной стороны, растут финиковые пальмы и где-то даже бананы, но с другой - у нас весна, а сезон у фиников в сентябре. Не дотерплю, боюсь. А с работой там всегда было напряженнее, чем в Иерусалиме: либо на ту же плантацию финики собирать, которым как раз и не сезон, либо же в Эйн-Геди леопарда охранять, но туда меня просто не возьмут: сожру я им этого леопарда, как пить дать сожру. Или договорюсь с ним, чтобы он мне тамошних горных коз добывал. Как ни крути - сплошной урон заповеднику. Не возьмут.
Да, а работа как раз нужна, потому что мыши надолго не хватило: дохлая она оказалась, в смысле истощенная какая-то. Ну и просто дохлая, да. А в Иерусалиме с работой попроще. Можно устроиться на "Интел", можно в NDS, а можно и в муниципалитет. В Верховный Суд вот еще могут взять. Люди им требуются, вроде бы. Там, правда, свои тонкости: на Интеле выдают черные ботинки со стальными носами, на них что угодно роняй - только пол продавишь, полезная в хозяйстве вещь. Зато в мэрии можно запастись туалетной бумагой из сортиров, прямая экономия. С другой стороны, летом в Израиле черные кожаные ботинки на железе это не совсем то, что доктор прописал, а при нынешнем моем питании туалетная бумага мне вроде бы как-то уже и ни к чему... В Верховном Суде зато судьи интеллигентные, вежливые, но взять с них решительно нечего. Кроме приговора. И везде платят только через месяц работы, как будто уборщикам есть не надо.
Можно еще охранником оформиться. Большой плюс - пистолет сразу выдают. Большой минус - за пистолет все равно нигде не накормят. Еще и отберут, чего доброго. А жрать, между прочим, хочется. И садовником меня уже не возьмут, факт. Тот сад, который я уже облагородил, теперь разве только бетоном залить. И денег не дали, между прочим, а я там три часа вкалывал!
4. Американские машины о ту пору были признаком большого богатства. Особенно такие вот длинные, знаете, когда из-за поворота сперва нос, потом полчаса ничего не происходит, а потом уж и хвост. И этот там внутри топит газ, как ненормальный. В американских машинах полагалось ездить евреям средних лет с солидными животами, обязательно в рубашках и при галстуках, поэтому, когда я там внутри такого и увидел, даже не удивился. Все как есть. Им, видимо, животы с галстуками при покупке машины выдают. Бонус от фирмы. Или продают сразу с мужиком внутри.
Едем. До Иерусалима ехать тут минут, чтоб не соврать, восемь. Ну, если пробка будет, то можно и пару часов, конечно, но пробок в это время не бывает обычно: сиеста. И за восемь минут я понял, что нашел свое счастье. Бывает такое - идешь себе по улице, все плохо, денег нет, жизнь не мила, а тут прямо на тротуаре - бабки. Полный кошелек! И сплошной четверг кругом! А? Не бывало? Ну ничего, ничего.
Иврита у меня никакого, зато английский - свободный. Для общения с учительницей, дай ей бог здоровья, в Питере. Она меня понимала. Даже так - она единственная меня понимала, и то в основном потому, что в учебнике те фразы, которые я должен был говорить ей по-английски, давались с русским переводом. Справедливости ради надо заметить, что и ее английский могли понять разве что ее ученики.
Общаемся. Я на своем свободном английском, мужик на своем. Два, в общем, независимых таких монолога, но вежливо - ты свое сказал, потом я свое, потом снова ты. Интеллигентно так, воспитанно, не перебивая. Каждый о своем. Я о работе, которая нужна. Мужик - не понимаю о чем, но тоже не молчит. Слово "job" у него там мелькнуло, а потом он мне визитку протягивает, и на визитке натурально, имя, фирма и ниже - "Escort services". И про зарплату говорит - десять, говорит, тысяч в месяц. То есть если в деньгах, то получается это пять штук баксов в месяц. Тут я и понял, что кругом четверг, и под ногами - кошелек.
5. Религиозные евреи бывают разные. Иудаизм вообще штука гибкая: сколько хочешь, столько и соблюдаешь, и вполне себе верующим считаешься. Сам себе ортодокс. Я знавал одного шлимазла, тот по субботам на машине ездил и на ходу, прямо за рулем, бутерброд с бужениной хомячил. И все это в кипе да при цицит. Зато вот весь Судный День ни капли в рот не брал. Алкоголя, в смысле. И считал себя после этого чуть не хасидом. Морду вон чуть не набил одному пейсатому: тот ляпнул, что нифига он не еврей, потому что субботу не чтит и свинину есть. Ну, то есть, почти набил. Проорать "минус на минус дает плюс" успел, а потом, спасибо добрым людям, его велосипедист сбил.
А вот другого из черной-пречерной хасидской ешивы тапками выгнали: он, оказывается, как-то недостаточно оскорбительно отозвался об одном ублюдке - мерзавце, отрыжке господа, дьявольском пуке и смеси помета необрезанной мыши со свиным салом. Оный ублюдок (а также мерзавец, отрыжка, пук и смесь) был раввином ешивы конкурирующего течения. Дороги двух почтенных направлений древней религии разошлись, как в море рабиновичи, в семнадцатом веке из-за принципиальных разночтений в толковании второго сверху абзаца на 546-й странице 88-го тома Вавилонского Талмуда. Дело там темное, перевод проблемный, оригинал написан на верхнетуркменском диалекте арамейского и при желании может быть трактован как "сперва выпей, потом закуси", а при нежелании - "не пей на пустое брюхо". Так с тех пор и воюют.
6. Да, так вот Нахум был религиозным евреем. Во-первых, американским, во-вторых, сионистом. Американский религиозный сионист обычно выглядит так: рыжая борода во всю морду, очки, вязаная кипа, сбоку "Узи", а глаза добрые-добрые. Я его видел ежедневно, потому что каждый вечер он приходил ко мне домой и спрашивал, как у меня дела. Заодно и у моих соседей тоже спрашивал. Поначалу вопрос "как дела" от человека с автоматом воспринимался неоднозначно: все тянуло сперва крепко подумать, чтобы он, не дай бог, не счел ответ неправильным. Позже, однако, выяснилось, что был Нахум золотое сердце, человек мирнее мирного, учитель истории в школе, уважаемый человек, отец пятерых детей, по какой причине семья его считалась в общине едва ли не бездетной. Тогда же выяснилось, что именно он заведует всеми городскими складами чего угодно бывшего в употреблении, и у нас немедленно и совершенно бесплатно образовался отличный холодильник, на котором мы нарисовали потрет Бегина, квантум сатис кроватей, стульев и даже стиральная машина. Не говоря уже о посуде и прочих мелочах. И все так же ежевечерне он звонил в нашу дверь, справлялся о делах, давал дельные советы и, похоже, радовался нашему благочестию, видя, что квартиру мы пока не превратили в вертеп с водкой и девочками. О том, что причиной отсутствия девочек в доме было банальное отсутствие денег и еды, он, похоже, не задумывался. Святой человек. Да и кто из девочек польстился бы на вьюноша, которого при росте 187 и весе 66 кило из-за швабры можно было разглядеть только потому, что таких длинных швабр не делают, и поэтому поверх рукоятки постоянно торчали бы очки?
Именно он, к слову, сосватал мне тот самый садик с розами и кактусами у своих знакомых, который я за три часа нечеловеческих и, по результатам, совершенно бескорыстных усилий превратил-таки в постъядерную пустыню... Они с ним потом еще полгода не разговаривали. Там были очень редкие сорта роз.
7. Обратно домой я не шел, а летел. Ну, то есть, ехал на попутке, разумеется, и постоянно боялся, что сейчас случится авария или еще что-нибудь страшное, и я не смогу довезти до ребят потрясающую весть о том, что мы теперь богатые и уважаемые люди. Английское слово "escort" в моей голове сопрягалось со словами "вооруженный", "почетный" и "внушительный". Эйфория подавила всякую возможность к критическому мышлению, не то я обязательно задумался бы о том, что в применении ко мне глагол "внушать" может быть употреблен только с существительными "жалость" и "сострадание", прилагательное "почетный" уместнее всего было бы в сочетании с эпитетом "крепыш Бухенвальда", а оружие мне по результатам наблюдений мог бы доверить только человек с необоримыми суицидальными наклонностями. Воистину, одна лишь мысль о пяти тысячах долларов в месяц способна разрушить и куда более крепкую психику.
Я видел себя в черном костюме с белоснежной рубашкой, при черных очках и галстуке, и подмышка моя бугрилась скрывающейся кобурой с "Береттой" калибра 9 мм. Мой взор был орлин, брови сурово сведены, а плечи мужественно расправлены. Каждый мой шаг сопровождался сладострастным женским стоном вокруг и стуком падающих в обморок дев об асфальт. И если я не мечтал о самурайском мече дома и прелестной темнокожей любовнице-певице, то только потому, что фильм "Телохранитель" к тому времени еще не вышел на экраны, а если бы и вышел, у меня все равно не было денег его посмотреть (а появись они, я бы их, скорее всего, немедленно проел). Да и ограничиваться одной-единственной любовницей, пусть и прелестной темнокожей зведой, в моем положении было уже как-то несолидно. Я был щедр и великодушен, и потому своих компаньонов нарядил в аналогичные костюмы, выдал им не менее смертоносное оружие и по-братски поделился с ними отдающимися топ-моделями. Денежные призы за постоянные первые места в конкурсе "Секс-символ Вселенной" я жертвовал в фонд бездомных детей. Мой "Феррари" срывался с места, как ураган, не уступая спортивным суперкарам моих компаньонов; правда, ни одного названия дорогих машин, кроме "Феррари", я не знал, но дал себе слово немедленно по приезде домой восполнить этот пробел, чтобы знать, как распорядиться богатством, когда оно на меня неизбежно свалится.
Дома меня ждали две пары голодных глаз, безмолвно вопрошавших, не нашел ли я случайно по дороге чего-нибудь съедобного. Пока длился мой рассказ, глаза потихоньку угасали, и в конце, когда я победно оглядел будущих кумиров мировой женской молодежи, у меня лишь уточнили: "То есть пожрать ты не привез?" Мысленно я немедленно наказал скептика и заменил его "Порш" на старую "Субару", но вслух возразить было нечего.
8. Каждой профессии присущ свой набор розовых иллюзий. Совсем без этого, видимо, все-таки нельзя. Наверное, даже у будущих ассенизаторов есть какой-то повод для романтизации своей профессии. Ну, скажем, из поколения в поколение передающаяся какая-нибудь легенда про Самый Главный Алмаз Главного Нового Русского, который тот сожрал аккурат перед налоговым маски-шоу, а потом забыл, где отбомбился. И с тех вот самых пор все ассенизаторы рыщут в поисках этого самого алмаза размером с кулак, а кто найдет - будет тому счастье, золотое ведро и вечное почетное место наверху ямы.
Ну что-нибудь такое обязано быть. Когда меня на втором курсе института не пойми за каким хреном занесло во внештатные сотрудники прокуратуры Петроградского РУВД, я тоже видел себя главным участником всех серьезных задержаний, с риском для жизни и практически в одиночку берущим самых матерых уголовников, да так, что Самый Главный Полковник вместе с Самым Главным Прокурором отменяли бы все оперативные действия на время сессии в моем институте. Сессию я, впрочем, все равно тогда чуть не провалил под фанфары, хотя самым серьезным заданием у меня сотоварищи было охранять пивзавод "Красная Бавария" от несунов пива изнутри. Несунов набралось ровно один уже и так уже в жопу пьяный трудящийся, который пытался просочиться с двадцатилитровой канистрой свежесваренного пива прямо через проходную. Он оказался и последним живым на территории завода (пятница, семь вечера), и остальные два часа мы, расставленные по периметру вдоль стены (пять метров в высоту тюремной кладки с колючей проволокой поверху), под мерзейшим ноябрьским дождичком сторожили воздух. В конце концов несуна отпустили с миром, а конфискованную контрабанду уничтожили методом группового распивания.
Охранники, в общем, в этом смысле от ассенизаторов отличаются не сильно. Чтобы в реальной жизни тебе поручили трахнуть Уитни Хьюстон, надо для начала родиться Кевином Костнером, в противном же случае так и будешь болтаться с пистолетом на штанах где-нибудь у входа в супермаркет и проверять сумочки у толстых марокканок. Но поначалу, натурально, фантазия рисует такие высоты и дали, что Чак Норрис вместе со Стивеном Сигалом скрипят зубами от зависти.
Но, увы, недостаток любого жизненного опыта как раз к том и состоит, что пока этот опыт не приобретешь собственной мордой об тейбл, нифига не постигнешь заключенную в нем мудрость.
9. Мне потребовалось довольно много времени и все мое ораторское искусство, чтобы убедить сожителей не есть меня с места в карьер вместо той еды, которую я не принес, но велеть слово молвить. Слово растянулось на полчаса и прерывалось восторженными - и оттого особенно непечатными - возгласами. Визитка хозяина американской машины с животом и галстуком переходила по кругу из рук в руки, фамилия смаковалась на все лады, а поскольку английский у ребят был даже еще более свободный от владения, чем у меня, мой вариант перевода слова "escort" приняли без возражений. Основываясь на этом переводе, мы очертили себе предположительный круг будущих обязанностей, легко вычеркивая из списка то, что нам по каким-то причинам не нравилось, и добавляя разные соблазнительные функции. По всему выходило, что заниматься мы будем охраной богатых бизнесменов и прочих важных персон, совмещая работу телохранителя, экскурсовода и переводчика, и платить нам за это будут по пять тонн зеленью в месяц, и это, понятное дело, уже либо после всех налогов, либо вовсе без них.
Молодость и романтический энтузиазм - великая все-таки вещь. Переводить без ошибок мы могли разве что с русского письменного на русский устный, уверенно водить экскурсии - только по собственной квартире, а наша боевая подготовка скорее наводила на мысли о необходимости охранять (но сперва откормить) нас самих, но отнюдь не внушала уверенности, что мы сами сможем защитить кого бы то ни было даже от мало-мальски сильного ветра. Все это чудесным образом нами игнорировалось, и вы знаете - вполне возможно, что, сложись обстоятельства как-то иначе, мы и в самом деле могли бы на таком воодушевлении стать крутыми бодигардами. Однако иначе не сложилось, и прежде всего потому, что владелец длинной американской машины с животом и галстуком, несомненно, владел английским несколько иначе, чем мы, и в магнетическое слово "escort" вкладывал совершенно иной смысл. Но в тот момент мы этого не знали и номер телефона набирали, затаив дыхание от сознания важности и отчасти даже судьбоносности этого разговора. Телефонному звонку предшествовало короткое, но бурное выяснение наиболее достойного беседовать с благодетелем. В процессе выяснения основной сложностью было уберечь лицо от ярко выраженных побоев, потому что кому ж нужны телохранители с фингалом под глазами? Исход спора решил большой оксфордский англо-русский словарь в твердом переплете: получивший им по яйцам конкурент выбыл на некоторое время из борьбы, а я победно снял трубку и набрал номер. Как и полагается настоящим деловым людям, а тем более суровым телохранителям, детали будущего сотрудничества по телефону не обсуждались. С третьей попытки поняв, в какое время будущий босс ожидает видеть меня с коллегами завтра у себя в офисе, и после получаса переговоров записав, наконец, правильно адрес, я вежливо попрощался с шефом и в последний момент еле увернулся от большого оксфордского англо-русского словаря в твердом переплете. К чести побежденного, он не захотел воспользоваться для мести моей слабостью во время разговора и честно ожидал, пока я повешу трубку. Либо же просто к тому времени еще не очухался.
10. Старым евреем Нахум не был, но! Но. Несмотря на то, что возраст его приходился где-то на область крепкого сороковника, он, во-первых, был еврей, во-вторых - учитель истории, то есть мудрый еврей, а в-третьих - жил в городе с момента основания и знал там ну если не всех жителей, то всех владельцев длинных американских машин-то уж точно. Не то чтобы о них писалось в учебниках по истории, но вы же понимаете. Соответственно, все местные варианты баек и про Сарочку и полковника, и про порядочную девушку, у которой есть немного свободного времени и молока, и про кончик Рабиновича Нахум знал наизусть.
Разумеется, в этот же вечер он, как обычно, зашел к своим подшефным в гости, как обычно, поправил болтающийся на боку "Узи" и, как обычно, поинтересовался нашими делами. Разумеется, мы, захлебываясь от гордости и восторга, рассказали ему о brilliant job opportunity, которая свалилась буквально out of the blue. Несовпадения умолчаний сыграли в этом диалоге забавную роль: подразумевая, что слово escort Нахум понимает так же, как и мы, я не стал подробно разъяснять, чем, по нашему мнению, мы будет заниматься, а просто с полным достоинства видом сообщил, что нанимаемся мы в агенство по эскорту за пять тыщ долларов на одно эскортное рыло в месяц. Нахум, однако, отчего-то не спешил радоваться вместе с нами. Даже, скорее, напротив: по мере моего рассказа он все мрачнел ликом, и к концу у меня сложилось вполне отчетливое впечатление, что на сей раз на вопрос "как дела" я ответил неправильно. Потом он как-то вдруг заторопился домой, сухо попрощался, и уже на пороге, уже закрывая дверь, уже оплакивая про себя рухнувший в его глазах со стремительностью авиабомбы имидж русской еврейской молодежи, был застигнут наивным вопросом в спину: а не знает ли он, где в округе можно научиться стрелять из пистолета?
11. Любая девушка мечтает о принце, и любая - хотя бы поначалу - тешит себя иллюзией, что ей обязательно попадется мужчина самых видных статей. Это может звучать парадоксом, но и любая гулящая девушка перед тем, как всерьез выйти на профессиональное поприще, втайне надеется, что клиенты ей будут попадаться только такие, с которыми она и без всяких денег с радостью легла бы в постель.
Спустя десять лет после того разговора с Нахумом - до самой ночи, когда мы наконец отпоили его коньяком, когда он отхохотал свое, до слез, до икоты, когда к нему вернулась чуть было не сгинувшая навечно вера в современную молодежь, а три несостоявшихся супермена сидели и не знали, куда прятать глаза, а потом и хохотали вместе с ним, - так вот, спустя десять лет в Тель-Авиве, в ресторане, на чьей-то свадьбе я встретил старого приятеля, с которым как раз в те самые первые месяцы по приезде периодически пересекался в Иерусалиме. Тогда, десять лет назад, он частенько гостил у нас в той самой квартире, в городишке, что в восьми минутах езды от Иерусалима (или в двух часах, если будет пробка, ну вы помните). Именно он был автором портрета Бегина на дверце того самого холодильника, где на второй полке покончила с собой мышь. Готовился поступать в университет, изучать историю искусств, хорошо рисовал. Теперь на нем обнаружился неплохой твидовый пиджак, перстень на безымянном пальце и вообще прикид, не очень ассоциирующийся с высокоинтеллектуальным, но, увы, не особенно-то и денежным трудом искусствоведа.
- Ты понимаешь, старик, главное - четко осознавать, что это работа. Что - надо. Я ж ведь тоже шел на гормонах, двадцать лет, счастье, думал - и тебе трахаться, и тебе деньги за кайф, мечта! И за все эти десять лет у меня не было ни одного вызова от кинозвезды. И от топ-модели - ни одного. Мой контингент - тетки от сорока, да-да, зубы-ноги-грудь - тоже от сорока. Причем прикинь, старик, - ни одной с данными Шарон Стоун. Два раза вызывали в компании девиц - работать на девичниках, так я лучше четыре раза к семидесятилетней старухе поеду, чем еще раз такое... Но платят, что ни говори, да. Хорошо платят. Сперва-то все на контору работаешь, я только в последние пять лет сам себе хозяин. Клиентура постоянная, из туристок тоже. Она вон как приедет, так первый звонок мне: Арье, свободен ли? Ну, для постоянной клиентки я всегда, конечно. Мне теперь проще, сам себе клиентов выбираю. Кого хочу трахаю, кого не хочу - в контору отсылаю. Потенция есть, да и препараты разные, оно ж как, не придешь же к клиентке извиняться, мол, не стоит...
Мы тогда долго с ним трепались. Знакомых перебирали, моих соседей вспомнили, то-се. Под конец дернуло меня за язык, хоть и не принято это, но - свои все ж таки, сколько вместе выпито... Сколько, спрашиваю, в месяц-то выходит? Пять тыщ баксов наберется? Наберется, говорит. Сейчас наберется. А первые пять лет - дай бог половина, а то и треть. Это ж и с конторой поделись, и себя жалеть надо. Мы ж не девки, нам сложнее. В день - не больше одной клиентки, а иначе привет инструменту. Это я еще беру много, у меня репутация. А с возрастом и того меньше. А на стимуляторы сядешь - считай, пропало, без них уже потом никуда, это если сердце раньше не угробишь. Тяжелая физическая работа. Зато - четыре языка, и степень ту по истории искусств он-таки закончил. Вальяжный такой получился жиголо. Сегодня и завтра, говорит, отдыхаю, а послезавтра снова за работу.
12. Нет, ты подумай, таки не врал мужик-то! Ну пусть не сразу, но все же! Пять-то тыщ - не врал, а?! Может, зря мы тогда, а? Может, того... ну, попробовали бы, ну не пошло бы, мало ли, зато и бабки, и недоеб бы вылечили, а? - Да-да, бабки. В прямом смысле бабки. Тебе плохо? Ну так и не...
13. Вот так я и не стал проститутом. Извините за заголовок, ребята.
А Нахум и посейчас все с той же бородой, все в той же школе, преподает историю. Правда, совсем не эту историю.
2. Все хорошее вообще как-то быстро кончается. Еда не исключение.
На часах 4 пополудни, за окном - черно-белый телевизор "Ладога" сквозь толстую и местами ржавую решетку, а дом окружают фашисты. И мне как-то надо готовиться к обороне моей крепости, а в ней всего-то гарнизона - я да хладный труп той мыши, что повесилась в холодильнике на второй полке. На собственном хвосте. Это еще счастье, что в морозилку она не заглянула: там у меня лед, который можно сосать, а можно и проглатывать целиком. Тогда на какое-то время в животе появляется ощущение сытости, да и холод при иерусалимской жаре вещь приятственная. Но лед быстро тает, и тогда жрать хочется с новой силой. А голод - не телка, это еще мой дружбан Веня говорил, сутенер и прозаик. Одно радует: вода в кране еще есть, несмотря на то, что кругом ну вы сами понимаете кто.
3. Попутка в Израиле ловится просто. Вы выходите из города, поднимаете руку, и на нее клюет попутка. От дома до выхода метров пятьсот, до противоположного - тоже пятьсот, но нам противоположный ни к чему, он в сторону Мертвого моря. Там, с одной стороны, растут финиковые пальмы и где-то даже бананы, но с другой - у нас весна, а сезон у фиников в сентябре. Не дотерплю, боюсь. А с работой там всегда было напряженнее, чем в Иерусалиме: либо на ту же плантацию финики собирать, которым как раз и не сезон, либо же в Эйн-Геди леопарда охранять, но туда меня просто не возьмут: сожру я им этого леопарда, как пить дать сожру. Или договорюсь с ним, чтобы он мне тамошних горных коз добывал. Как ни крути - сплошной урон заповеднику. Не возьмут.
Да, а работа как раз нужна, потому что мыши надолго не хватило: дохлая она оказалась, в смысле истощенная какая-то. Ну и просто дохлая, да. А в Иерусалиме с работой попроще. Можно устроиться на "Интел", можно в NDS, а можно и в муниципалитет. В Верховный Суд вот еще могут взять. Люди им требуются, вроде бы. Там, правда, свои тонкости: на Интеле выдают черные ботинки со стальными носами, на них что угодно роняй - только пол продавишь, полезная в хозяйстве вещь. Зато в мэрии можно запастись туалетной бумагой из сортиров, прямая экономия. С другой стороны, летом в Израиле черные кожаные ботинки на железе это не совсем то, что доктор прописал, а при нынешнем моем питании туалетная бумага мне вроде бы как-то уже и ни к чему... В Верховном Суде зато судьи интеллигентные, вежливые, но взять с них решительно нечего. Кроме приговора. И везде платят только через месяц работы, как будто уборщикам есть не надо.
Можно еще охранником оформиться. Большой плюс - пистолет сразу выдают. Большой минус - за пистолет все равно нигде не накормят. Еще и отберут, чего доброго. А жрать, между прочим, хочется. И садовником меня уже не возьмут, факт. Тот сад, который я уже облагородил, теперь разве только бетоном залить. И денег не дали, между прочим, а я там три часа вкалывал!
4. Американские машины о ту пору были признаком большого богатства. Особенно такие вот длинные, знаете, когда из-за поворота сперва нос, потом полчаса ничего не происходит, а потом уж и хвост. И этот там внутри топит газ, как ненормальный. В американских машинах полагалось ездить евреям средних лет с солидными животами, обязательно в рубашках и при галстуках, поэтому, когда я там внутри такого и увидел, даже не удивился. Все как есть. Им, видимо, животы с галстуками при покупке машины выдают. Бонус от фирмы. Или продают сразу с мужиком внутри.
Едем. До Иерусалима ехать тут минут, чтоб не соврать, восемь. Ну, если пробка будет, то можно и пару часов, конечно, но пробок в это время не бывает обычно: сиеста. И за восемь минут я понял, что нашел свое счастье. Бывает такое - идешь себе по улице, все плохо, денег нет, жизнь не мила, а тут прямо на тротуаре - бабки. Полный кошелек! И сплошной четверг кругом! А? Не бывало? Ну ничего, ничего.
Иврита у меня никакого, зато английский - свободный. Для общения с учительницей, дай ей бог здоровья, в Питере. Она меня понимала. Даже так - она единственная меня понимала, и то в основном потому, что в учебнике те фразы, которые я должен был говорить ей по-английски, давались с русским переводом. Справедливости ради надо заметить, что и ее английский могли понять разве что ее ученики.
Общаемся. Я на своем свободном английском, мужик на своем. Два, в общем, независимых таких монолога, но вежливо - ты свое сказал, потом я свое, потом снова ты. Интеллигентно так, воспитанно, не перебивая. Каждый о своем. Я о работе, которая нужна. Мужик - не понимаю о чем, но тоже не молчит. Слово "job" у него там мелькнуло, а потом он мне визитку протягивает, и на визитке натурально, имя, фирма и ниже - "Escort services". И про зарплату говорит - десять, говорит, тысяч в месяц. То есть если в деньгах, то получается это пять штук баксов в месяц. Тут я и понял, что кругом четверг, и под ногами - кошелек.
5. Религиозные евреи бывают разные. Иудаизм вообще штука гибкая: сколько хочешь, столько и соблюдаешь, и вполне себе верующим считаешься. Сам себе ортодокс. Я знавал одного шлимазла, тот по субботам на машине ездил и на ходу, прямо за рулем, бутерброд с бужениной хомячил. И все это в кипе да при цицит. Зато вот весь Судный День ни капли в рот не брал. Алкоголя, в смысле. И считал себя после этого чуть не хасидом. Морду вон чуть не набил одному пейсатому: тот ляпнул, что нифига он не еврей, потому что субботу не чтит и свинину есть. Ну, то есть, почти набил. Проорать "минус на минус дает плюс" успел, а потом, спасибо добрым людям, его велосипедист сбил.
А вот другого из черной-пречерной хасидской ешивы тапками выгнали: он, оказывается, как-то недостаточно оскорбительно отозвался об одном ублюдке - мерзавце, отрыжке господа, дьявольском пуке и смеси помета необрезанной мыши со свиным салом. Оный ублюдок (а также мерзавец, отрыжка, пук и смесь) был раввином ешивы конкурирующего течения. Дороги двух почтенных направлений древней религии разошлись, как в море рабиновичи, в семнадцатом веке из-за принципиальных разночтений в толковании второго сверху абзаца на 546-й странице 88-го тома Вавилонского Талмуда. Дело там темное, перевод проблемный, оригинал написан на верхнетуркменском диалекте арамейского и при желании может быть трактован как "сперва выпей, потом закуси", а при нежелании - "не пей на пустое брюхо". Так с тех пор и воюют.
6. Да, так вот Нахум был религиозным евреем. Во-первых, американским, во-вторых, сионистом. Американский религиозный сионист обычно выглядит так: рыжая борода во всю морду, очки, вязаная кипа, сбоку "Узи", а глаза добрые-добрые. Я его видел ежедневно, потому что каждый вечер он приходил ко мне домой и спрашивал, как у меня дела. Заодно и у моих соседей тоже спрашивал. Поначалу вопрос "как дела" от человека с автоматом воспринимался неоднозначно: все тянуло сперва крепко подумать, чтобы он, не дай бог, не счел ответ неправильным. Позже, однако, выяснилось, что был Нахум золотое сердце, человек мирнее мирного, учитель истории в школе, уважаемый человек, отец пятерых детей, по какой причине семья его считалась в общине едва ли не бездетной. Тогда же выяснилось, что именно он заведует всеми городскими складами чего угодно бывшего в употреблении, и у нас немедленно и совершенно бесплатно образовался отличный холодильник, на котором мы нарисовали потрет Бегина, квантум сатис кроватей, стульев и даже стиральная машина. Не говоря уже о посуде и прочих мелочах. И все так же ежевечерне он звонил в нашу дверь, справлялся о делах, давал дельные советы и, похоже, радовался нашему благочестию, видя, что квартиру мы пока не превратили в вертеп с водкой и девочками. О том, что причиной отсутствия девочек в доме было банальное отсутствие денег и еды, он, похоже, не задумывался. Святой человек. Да и кто из девочек польстился бы на вьюноша, которого при росте 187 и весе 66 кило из-за швабры можно было разглядеть только потому, что таких длинных швабр не делают, и поэтому поверх рукоятки постоянно торчали бы очки?
Именно он, к слову, сосватал мне тот самый садик с розами и кактусами у своих знакомых, который я за три часа нечеловеческих и, по результатам, совершенно бескорыстных усилий превратил-таки в постъядерную пустыню... Они с ним потом еще полгода не разговаривали. Там были очень редкие сорта роз.
7. Обратно домой я не шел, а летел. Ну, то есть, ехал на попутке, разумеется, и постоянно боялся, что сейчас случится авария или еще что-нибудь страшное, и я не смогу довезти до ребят потрясающую весть о том, что мы теперь богатые и уважаемые люди. Английское слово "escort" в моей голове сопрягалось со словами "вооруженный", "почетный" и "внушительный". Эйфория подавила всякую возможность к критическому мышлению, не то я обязательно задумался бы о том, что в применении ко мне глагол "внушать" может быть употреблен только с существительными "жалость" и "сострадание", прилагательное "почетный" уместнее всего было бы в сочетании с эпитетом "крепыш Бухенвальда", а оружие мне по результатам наблюдений мог бы доверить только человек с необоримыми суицидальными наклонностями. Воистину, одна лишь мысль о пяти тысячах долларов в месяц способна разрушить и куда более крепкую психику.
Я видел себя в черном костюме с белоснежной рубашкой, при черных очках и галстуке, и подмышка моя бугрилась скрывающейся кобурой с "Береттой" калибра 9 мм. Мой взор был орлин, брови сурово сведены, а плечи мужественно расправлены. Каждый мой шаг сопровождался сладострастным женским стоном вокруг и стуком падающих в обморок дев об асфальт. И если я не мечтал о самурайском мече дома и прелестной темнокожей любовнице-певице, то только потому, что фильм "Телохранитель" к тому времени еще не вышел на экраны, а если бы и вышел, у меня все равно не было денег его посмотреть (а появись они, я бы их, скорее всего, немедленно проел). Да и ограничиваться одной-единственной любовницей, пусть и прелестной темнокожей зведой, в моем положении было уже как-то несолидно. Я был щедр и великодушен, и потому своих компаньонов нарядил в аналогичные костюмы, выдал им не менее смертоносное оружие и по-братски поделился с ними отдающимися топ-моделями. Денежные призы за постоянные первые места в конкурсе "Секс-символ Вселенной" я жертвовал в фонд бездомных детей. Мой "Феррари" срывался с места, как ураган, не уступая спортивным суперкарам моих компаньонов; правда, ни одного названия дорогих машин, кроме "Феррари", я не знал, но дал себе слово немедленно по приезде домой восполнить этот пробел, чтобы знать, как распорядиться богатством, когда оно на меня неизбежно свалится.
Дома меня ждали две пары голодных глаз, безмолвно вопрошавших, не нашел ли я случайно по дороге чего-нибудь съедобного. Пока длился мой рассказ, глаза потихоньку угасали, и в конце, когда я победно оглядел будущих кумиров мировой женской молодежи, у меня лишь уточнили: "То есть пожрать ты не привез?" Мысленно я немедленно наказал скептика и заменил его "Порш" на старую "Субару", но вслух возразить было нечего.
8. Каждой профессии присущ свой набор розовых иллюзий. Совсем без этого, видимо, все-таки нельзя. Наверное, даже у будущих ассенизаторов есть какой-то повод для романтизации своей профессии. Ну, скажем, из поколения в поколение передающаяся какая-нибудь легенда про Самый Главный Алмаз Главного Нового Русского, который тот сожрал аккурат перед налоговым маски-шоу, а потом забыл, где отбомбился. И с тех вот самых пор все ассенизаторы рыщут в поисках этого самого алмаза размером с кулак, а кто найдет - будет тому счастье, золотое ведро и вечное почетное место наверху ямы.
Ну что-нибудь такое обязано быть. Когда меня на втором курсе института не пойми за каким хреном занесло во внештатные сотрудники прокуратуры Петроградского РУВД, я тоже видел себя главным участником всех серьезных задержаний, с риском для жизни и практически в одиночку берущим самых матерых уголовников, да так, что Самый Главный Полковник вместе с Самым Главным Прокурором отменяли бы все оперативные действия на время сессии в моем институте. Сессию я, впрочем, все равно тогда чуть не провалил под фанфары, хотя самым серьезным заданием у меня сотоварищи было охранять пивзавод "Красная Бавария" от несунов пива изнутри. Несунов набралось ровно один уже и так уже в жопу пьяный трудящийся, который пытался просочиться с двадцатилитровой канистрой свежесваренного пива прямо через проходную. Он оказался и последним живым на территории завода (пятница, семь вечера), и остальные два часа мы, расставленные по периметру вдоль стены (пять метров в высоту тюремной кладки с колючей проволокой поверху), под мерзейшим ноябрьским дождичком сторожили воздух. В конце концов несуна отпустили с миром, а конфискованную контрабанду уничтожили методом группового распивания.
Охранники, в общем, в этом смысле от ассенизаторов отличаются не сильно. Чтобы в реальной жизни тебе поручили трахнуть Уитни Хьюстон, надо для начала родиться Кевином Костнером, в противном же случае так и будешь болтаться с пистолетом на штанах где-нибудь у входа в супермаркет и проверять сумочки у толстых марокканок. Но поначалу, натурально, фантазия рисует такие высоты и дали, что Чак Норрис вместе со Стивеном Сигалом скрипят зубами от зависти.
Но, увы, недостаток любого жизненного опыта как раз к том и состоит, что пока этот опыт не приобретешь собственной мордой об тейбл, нифига не постигнешь заключенную в нем мудрость.
9. Мне потребовалось довольно много времени и все мое ораторское искусство, чтобы убедить сожителей не есть меня с места в карьер вместо той еды, которую я не принес, но велеть слово молвить. Слово растянулось на полчаса и прерывалось восторженными - и оттого особенно непечатными - возгласами. Визитка хозяина американской машины с животом и галстуком переходила по кругу из рук в руки, фамилия смаковалась на все лады, а поскольку английский у ребят был даже еще более свободный от владения, чем у меня, мой вариант перевода слова "escort" приняли без возражений. Основываясь на этом переводе, мы очертили себе предположительный круг будущих обязанностей, легко вычеркивая из списка то, что нам по каким-то причинам не нравилось, и добавляя разные соблазнительные функции. По всему выходило, что заниматься мы будем охраной богатых бизнесменов и прочих важных персон, совмещая работу телохранителя, экскурсовода и переводчика, и платить нам за это будут по пять тонн зеленью в месяц, и это, понятное дело, уже либо после всех налогов, либо вовсе без них.
Молодость и романтический энтузиазм - великая все-таки вещь. Переводить без ошибок мы могли разве что с русского письменного на русский устный, уверенно водить экскурсии - только по собственной квартире, а наша боевая подготовка скорее наводила на мысли о необходимости охранять (но сперва откормить) нас самих, но отнюдь не внушала уверенности, что мы сами сможем защитить кого бы то ни было даже от мало-мальски сильного ветра. Все это чудесным образом нами игнорировалось, и вы знаете - вполне возможно, что, сложись обстоятельства как-то иначе, мы и в самом деле могли бы на таком воодушевлении стать крутыми бодигардами. Однако иначе не сложилось, и прежде всего потому, что владелец длинной американской машины с животом и галстуком, несомненно, владел английским несколько иначе, чем мы, и в магнетическое слово "escort" вкладывал совершенно иной смысл. Но в тот момент мы этого не знали и номер телефона набирали, затаив дыхание от сознания важности и отчасти даже судьбоносности этого разговора. Телефонному звонку предшествовало короткое, но бурное выяснение наиболее достойного беседовать с благодетелем. В процессе выяснения основной сложностью было уберечь лицо от ярко выраженных побоев, потому что кому ж нужны телохранители с фингалом под глазами? Исход спора решил большой оксфордский англо-русский словарь в твердом переплете: получивший им по яйцам конкурент выбыл на некоторое время из борьбы, а я победно снял трубку и набрал номер. Как и полагается настоящим деловым людям, а тем более суровым телохранителям, детали будущего сотрудничества по телефону не обсуждались. С третьей попытки поняв, в какое время будущий босс ожидает видеть меня с коллегами завтра у себя в офисе, и после получаса переговоров записав, наконец, правильно адрес, я вежливо попрощался с шефом и в последний момент еле увернулся от большого оксфордского англо-русского словаря в твердом переплете. К чести побежденного, он не захотел воспользоваться для мести моей слабостью во время разговора и честно ожидал, пока я повешу трубку. Либо же просто к тому времени еще не очухался.
10. Старым евреем Нахум не был, но! Но. Несмотря на то, что возраст его приходился где-то на область крепкого сороковника, он, во-первых, был еврей, во-вторых - учитель истории, то есть мудрый еврей, а в-третьих - жил в городе с момента основания и знал там ну если не всех жителей, то всех владельцев длинных американских машин-то уж точно. Не то чтобы о них писалось в учебниках по истории, но вы же понимаете. Соответственно, все местные варианты баек и про Сарочку и полковника, и про порядочную девушку, у которой есть немного свободного времени и молока, и про кончик Рабиновича Нахум знал наизусть.
Разумеется, в этот же вечер он, как обычно, зашел к своим подшефным в гости, как обычно, поправил болтающийся на боку "Узи" и, как обычно, поинтересовался нашими делами. Разумеется, мы, захлебываясь от гордости и восторга, рассказали ему о brilliant job opportunity, которая свалилась буквально out of the blue. Несовпадения умолчаний сыграли в этом диалоге забавную роль: подразумевая, что слово escort Нахум понимает так же, как и мы, я не стал подробно разъяснять, чем, по нашему мнению, мы будет заниматься, а просто с полным достоинства видом сообщил, что нанимаемся мы в агенство по эскорту за пять тыщ долларов на одно эскортное рыло в месяц. Нахум, однако, отчего-то не спешил радоваться вместе с нами. Даже, скорее, напротив: по мере моего рассказа он все мрачнел ликом, и к концу у меня сложилось вполне отчетливое впечатление, что на сей раз на вопрос "как дела" я ответил неправильно. Потом он как-то вдруг заторопился домой, сухо попрощался, и уже на пороге, уже закрывая дверь, уже оплакивая про себя рухнувший в его глазах со стремительностью авиабомбы имидж русской еврейской молодежи, был застигнут наивным вопросом в спину: а не знает ли он, где в округе можно научиться стрелять из пистолета?
11. Любая девушка мечтает о принце, и любая - хотя бы поначалу - тешит себя иллюзией, что ей обязательно попадется мужчина самых видных статей. Это может звучать парадоксом, но и любая гулящая девушка перед тем, как всерьез выйти на профессиональное поприще, втайне надеется, что клиенты ей будут попадаться только такие, с которыми она и без всяких денег с радостью легла бы в постель.
Спустя десять лет после того разговора с Нахумом - до самой ночи, когда мы наконец отпоили его коньяком, когда он отхохотал свое, до слез, до икоты, когда к нему вернулась чуть было не сгинувшая навечно вера в современную молодежь, а три несостоявшихся супермена сидели и не знали, куда прятать глаза, а потом и хохотали вместе с ним, - так вот, спустя десять лет в Тель-Авиве, в ресторане, на чьей-то свадьбе я встретил старого приятеля, с которым как раз в те самые первые месяцы по приезде периодически пересекался в Иерусалиме. Тогда, десять лет назад, он частенько гостил у нас в той самой квартире, в городишке, что в восьми минутах езды от Иерусалима (или в двух часах, если будет пробка, ну вы помните). Именно он был автором портрета Бегина на дверце того самого холодильника, где на второй полке покончила с собой мышь. Готовился поступать в университет, изучать историю искусств, хорошо рисовал. Теперь на нем обнаружился неплохой твидовый пиджак, перстень на безымянном пальце и вообще прикид, не очень ассоциирующийся с высокоинтеллектуальным, но, увы, не особенно-то и денежным трудом искусствоведа.
- Ты понимаешь, старик, главное - четко осознавать, что это работа. Что - надо. Я ж ведь тоже шел на гормонах, двадцать лет, счастье, думал - и тебе трахаться, и тебе деньги за кайф, мечта! И за все эти десять лет у меня не было ни одного вызова от кинозвезды. И от топ-модели - ни одного. Мой контингент - тетки от сорока, да-да, зубы-ноги-грудь - тоже от сорока. Причем прикинь, старик, - ни одной с данными Шарон Стоун. Два раза вызывали в компании девиц - работать на девичниках, так я лучше четыре раза к семидесятилетней старухе поеду, чем еще раз такое... Но платят, что ни говори, да. Хорошо платят. Сперва-то все на контору работаешь, я только в последние пять лет сам себе хозяин. Клиентура постоянная, из туристок тоже. Она вон как приедет, так первый звонок мне: Арье, свободен ли? Ну, для постоянной клиентки я всегда, конечно. Мне теперь проще, сам себе клиентов выбираю. Кого хочу трахаю, кого не хочу - в контору отсылаю. Потенция есть, да и препараты разные, оно ж как, не придешь же к клиентке извиняться, мол, не стоит...
Мы тогда долго с ним трепались. Знакомых перебирали, моих соседей вспомнили, то-се. Под конец дернуло меня за язык, хоть и не принято это, но - свои все ж таки, сколько вместе выпито... Сколько, спрашиваю, в месяц-то выходит? Пять тыщ баксов наберется? Наберется, говорит. Сейчас наберется. А первые пять лет - дай бог половина, а то и треть. Это ж и с конторой поделись, и себя жалеть надо. Мы ж не девки, нам сложнее. В день - не больше одной клиентки, а иначе привет инструменту. Это я еще беру много, у меня репутация. А с возрастом и того меньше. А на стимуляторы сядешь - считай, пропало, без них уже потом никуда, это если сердце раньше не угробишь. Тяжелая физическая работа. Зато - четыре языка, и степень ту по истории искусств он-таки закончил. Вальяжный такой получился жиголо. Сегодня и завтра, говорит, отдыхаю, а послезавтра снова за работу.
12. Нет, ты подумай, таки не врал мужик-то! Ну пусть не сразу, но все же! Пять-то тыщ - не врал, а?! Может, зря мы тогда, а? Может, того... ну, попробовали бы, ну не пошло бы, мало ли, зато и бабки, и недоеб бы вылечили, а? - Да-да, бабки. В прямом смысле бабки. Тебе плохо? Ну так и не...
13. Вот так я и не стал проститутом. Извините за заголовок, ребята.
А Нахум и посейчас все с той же бородой, все в той же школе, преподает историю. Правда, совсем не эту историю.