К сожалению, физически невозможно было оставаться в стране, будучи выкинутым из государства. А любое желание уехать из государства автоматически влекло за собой выкидывание из него. Ты не можешь просто выйти за дверь, тебе обязательно дадут пинка под зад. Именно тогда были популярны анекдоты про Рабиновича, который провозгласил независимость на территории своей квартиры, объявил войну Швеции и немедля капитулировал. Избавиться от государства люди хотели, но не все хотели уезжать из страны. Тем более, что в то время отъезд традиционно означал разрыв навсегда или как минимум - на очень много лет. Никто же не знал, что произойдет, а опыт предыдущих лет был однозначен.
Культуры и языка никто не лишал, это правда, но лишали культурной и языковой среды, вне которых существование в качестве носителя культуры требовало до определенного момента очень больших усилий. Не все находили в себе силы и сохранить старое, и воспринять новое.
Что же касается лукавства... Ну вот того же Аксенова именно что беспардонно выкинули из страны, уже не образно говоря, а в буквальном смысле. Уехал человек на какой-то симпозиум и там по радио узнал о себе кучу интересного. Войновича тоже. Это те, кто знаменит. Отца моего приятеля, незнаменитого экономиста и диссидента, посетили вечером и предложили выбрать между Дальним Востоком и Западом. И он понял, что его любовь к родине не настолько слепа, чтобы предпочесть Стэнфорду Магадан или куда там его еще могли сослать.
no subject
Культуры и языка никто не лишал, это правда, но лишали культурной и языковой среды, вне которых существование в качестве носителя культуры требовало до определенного момента очень больших усилий. Не все находили в себе силы и сохранить старое, и воспринять новое.
Что же касается лукавства... Ну вот того же Аксенова именно что беспардонно выкинули из страны, уже не образно говоря, а в буквальном смысле. Уехал человек на какой-то симпозиум и там по радио узнал о себе кучу интересного. Войновича тоже. Это те, кто знаменит. Отца моего приятеля, незнаменитого экономиста и диссидента, посетили вечером и предложили выбрать между Дальним Востоком и Западом. И он понял, что его любовь к родине не настолько слепа, чтобы предпочесть Стэнфорду Магадан или куда там его еще могли сослать.