Языковая энтропия на Москве-реке.

[cheshire_pig]

Ну, какая, в самом деле, может быть у  нас  на Москве-реке языковая энтропия?
А главное, причем здесь я?

АБС, "Хромая судьба".

Как-то давно, лет, что ли, сто назад, слышал я такую байку.
Текла себе где-то в Сибири речушка. Мелкая или большая - уже не помню, но все как у всех: вода-берега-караси. Давно текла. В какой-то момент на берегу речушки завелось некое племя, его названия я тоже, натурально, не помню. Ну, племя и племя - мужики-бабы, петухи-овцы. Или олени. И назвали они речушку, предположим "Ма", что на их языке в тот момент означало просто "река". Видимо, в обсуждаемый период они еще не научились давать окружающей природе имена собственные, ну или просто не доросли еще до самой концепции имени собственного. Так и жили.

Потом в тех же краях объявилось другое племя. То ли топоры у них были более продвинутой системы, то ли их олени прошли боевую выучку и умели бодать врагов, история умалчивает, однако спустя некоторое время на берегу речки Ма жило уже именно оно, а первое, предыдущее, не жило, и если бы не я, вы бы тоже о нем ничего не узнали.
В отношении реки новое население, однако, столкнулось с той же проблемой, что и его предшественники, и даже сложнее. Допустим, они тоже пришли к выводу о необходимости как-то обозначать реку в повседневных разговорах. Ну там, "Воины племени, а пойдемте голых баб смотреть..." - куда? То есть, слово-то для обозначения текущей в лесу воды с рыбами у них тоже существовало, но непонятно было, что делать с доставшимся в качестве культурного наследства от побежденных словом "Ма" (как оно им досталось - отдельный вопрос: видимо, перед тем, как съесть последнего защитника стойбища, его долго пытали на предмет уточнить, как называется вон то большое и мокрое). О пользе сохранения культурных наследий победители, видимо, уже тогда догадывались, даром что дикари. По некотором размышлении они решили оставить название как оно есть, а к нему довесить уточняющее определение: река. Ну, то есть, допустим, "Ка". Получилось Ма-ка, что на языке завоевателей означало "Ма-река". Смысла первого названия они выяснить то ли не потрудились, то ли не догадались, и таким образом в человеческом языке впервые появилось понятие имени собственного, то есть некоего сочетания звуков, которое не имеет ровно никакого смысла, пока им не пользуются для обозначения какого-то уникального объекта: чего-нибудь большого, мокрого и глубокого или, скажем, чего-нибудь большого, высокого и крутого.

Прогресс не стоял на месте, по крайней мере у соседних племен, и когда одно из них в свой черед заявилось на берега реки "Ма-ка", выбить нынешних ее обитателей в безвозвратное прошлое не составило для них особого труда. По уже установившейся в этих краях традиции, последнего защитника, еще целого, но уже в бочке с маринадом, обстоятельно расспросили о названиях окрестных достопримечательностей и добавили к ним собственное пояснение: "Ва", то есть, разумеется, "река". Рекомый объект, таким образом, стал называться "Мака-ва", то есть "Мака-река" на языке текущих владетелей местности. Если же расчленить название на последовательно добавлявшиеся составные элементы и перевести каждый их них, получается, конечно же, "Река-река-река", но никто из обитателей ее берегов об этом не подозревал.
Кстати, дикари-то дикарями, людоеды людоедами, а бережному отношению к аборигенской топонимике у них вполне можно поучиться и нам. И рецепт маринада, между прочим, до сих пор никто не смог восстановить. Лучшие умы бились-бились, да и плюнули.

Все вышеописанное, должен заметить, происходило достаточно давно. С момента съедения последнего защитника стойбища из предыдущего абзаца прошел то ли миллион лет, то ли полмиллиона. Река, хоть и текла где привыкла, успела сменить хозяев еще то ли пять, то ли шесть раз, и каждый последующий завоеватель не забывал бережно сохранить уже существующее название речушки, раз уж собственных предшественников по голодному времени сохранить не получалось. Увековечить, так сказать, память о*. С добавлением, конечно же, собственного комментария. В конце концов до нашего времени дошло название, предположим, "Ма-ка-ва-ри-чи-ку-та-ра", а сколько раз в этом названии повторяется слово "река", считайте сами.

Забавно тут то, что каждое последующее название, кроме самого первого, удлинняясь и уложняясь для произнесения, то есть требуя все большего времени для передачи, в смысле информативности ничем от предыдущих не отличалось.
1. "Ма" - "река" - тип объекта, он же и указание на конкретный объект. Река в округе была только одна.
2. "Ма-ка" - "река, которую до нас звали Ма" - "река по имени Ма" - то есть тип объекта и название объекта.
3. "Ма-ка-ва" - "река, которую до нас звали Мака" - "река по имени Мака" - аналогично.
4. ...
5. ... и так далее.

Начиная со второго этапа количество информации, передаваемое названием реки, остается неизменным, а вот время и усилия на передачу этой информации непрерывно увеличиваются. Это именно так, потому что вся последовательность слогов, предшествующая финальному (то есть, слову "река" в языке нынешнего населения местности), является одним элементом информации, ибо представляет собой нерасшифрованную запись, воспринимаемую просто как череду ничего не значащих звуков. Количество представителей народа-поработителя, способных извлечь из географических названий больше информации, всегда ничтожно по отношению к общей численности населения, которому такие проблемы вообще-то до фени. И я только что приобщил вас к числу избранных. Практически к элите. На самом верху, по идее, должен сидеть какой-нибудь академик, который не только сосчитал все эти племена, но и в курсе, почему у самого первого племени река называлась именно "Ма", а у второго именно "Ка". Но поскольку он уже наверняка давно помер, мы с полным основанием можем считать себя самыми сливками интеллектуальной пирамиды современного общества. С чем нас всех и поздравляю по дороге в койку.

____________________________________
*Именно отсюда, собственно, и пошла есть духовность. Когда не загонять человека в могилу, или не уничтожить народ, или не украсть много миллионов означает наступить на горло собственным желаниям, люди спокойно делают что хотели, а сгинувшим их стараниями людям и народам ставят памятники - с целью, разумеется, увековечить. Да-да.