Включано Павароттник

Радары в британских ВВС впервые начали использовать во время 2МВ. На заводах, где собирали всякие разные "Спитфайры" (и радары к ним), рабочие получали комплект радиодеталей - всякие там лампы, сопротивления, конденсаторы и так далее - и инструкцию по сборке. Во избежание путаницы похожие детали, разница между которыми была принципиальна, маркировали разным цветом. Скажем, красное сопротивление - в гнездо А, а зеленое - в гнездо Б.
В какой-то момент летчики на новых самолетах стали жаловаться, что их радары не работают. Немедленно была создана комиссия (Адмиралтейство, МИ-6, на всякий случай - МИ-5, УСС в качестве приглашенного гостя и один человек от ВВС Британии), которая выехала на завод искать диверсию. ( И нашла )

( Read more... )

Не бывает сказок, ребята. Все сказки скупили большие, богатые и дорого одетые дяди из Голливуда и теперь гонят из них рождественские байки или вечные истории про богатых гиров и на лицо ужасных, но добрых внутри робертсов. Варианты той же истории, только про официанток с красивой формы лопесами тоже, увы, запатентованы и выдаются по одной в одни руки и только в кино.
( Read more... )

Вот интересно мне стало выяснить, как именно выглядела сказка об Али-Бабе и сорока романтиках с большой дороги в оригинале. Потому что есть у меня серьезные сомнения в том, что она известна нам ее в том именно виде, в каком в свое время Шахерезада пудрила ею мозг уважаемому Шахрияру. И если, упаси господь, мои сомнения окажутся обоснованными, ( выяснится страшная вещь: )

Здравого смысла у народа нет, вот что. Уж, казалось бы, Россия, да? Страна, где национальный диагноз был оглашен единственным глаголом настоящего времени множественного числа, причем давно и не мной, и актуальность грамматической формы этот глагол не утратил по сей день. Настолько не утратил, что если бы русский язык располагал формой еще более масштабного обобщения для глагола, ее следовало бы применить. Где общественное последние 80 лет провозглашалось выше частного, чем и обусловилась трансформация эстетических наклонностей почтеннейшей публики: иметь у себя в доме как можно более общественного, читай - более ценного, считается куда более престижным, чем сидеть и тупо копить низменное личное. Это все тонкая народная душа, это тяга к прекрасному. И трагический разрыв и противоречие между народом и государством заключаются в том, что души прекрасные порывы грубо и варварски оцениваются уголовным кодексом в сроках отсидки. Специфика, однако, такова, что впору вслед за Чацким биться лбом о стену, оглашая окрестности все тем же риторическим вопросом: "А судьи-то, судьи кто?" Но это отдельная тема.

( Далее длинно и нудно. )