Сик транзит...
Feb. 26th, 2008 11:50 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Впервые оказавшись в Иерусалиме 18 лет назад, я первым делом по наводке квартирного хозяина отправился на рынок Махане-Иегуда, а попав туда, немедленно забыл, за чем пришел. Потому что напротив рынка обнаружился магазин, в витрине которого рядами лежала мечта подростка, и мечты этой было много.
Кто никогда не пытался выточить себе "настоящую финку" из старого трехгранного напильника или просто из подвернувшейся на помойке полоски стали, тот меня не поймет. Кто не вырезал из цветной пластмассы пластинки для наборной рукояти, не обматывал тупой конец косо срезанного куска железа изолентой, не уродовал кухонные ножи на наждачном круге, пытаясь придать им хоть сколько-нибудь благородную форму Настоящего Боевого Ножа, тому не постичь томления духа, охватившего двадцатилетнего недоигравшего ребенка при виде огромных, красивых, блестящих, с хищным оскалом и пиратским изгибом ножей на витрине. По оскалу змеились гравировки, на изгибах красовались клейма. Продольные ложбинки на клинках вызывали в памяти леденящее душу слово "кровосток". Из витрины задрипанного магазинчика, воткнутого между ювелирной и книжной лавками по соседству с овощным рядом городского рынка, прямо в лицо дул ветер дальних странствий, изрядно, впрочем, приправленный запахами рынка. Ветер джунглей, сельвы, прерий, пампасов, абордажей с ощутимым оттенком свежеснятого скальпа и чуть подгнивших помидор. На худой конец - рыбалки и охоты за тысячу верст от цивилизации посреди овощебазы, и с обязательным собственноручным свежеванием добычи уже зарезанной и разделанной мясниками мясного ряда. Размеры ножей ясно давали понять, что добыча меньше носорога их просто оскорбит, и слава богу, потому что носорогов на рынке не продавали.
Это сейчас в каждой сувенирной лавке и еще в тысячах магазинов можно выбрать себе клинок на любой вкус и любого качества. От настоящих мачете или охотничьих ножей в локоть длиной и неплохой, по отзывам понимающих людей, стали, и до бутафорских катан в метр с лишним, годных только для бескровного убиения деморализованной, и оттого не оказывающей сопротивления, докторской колбасы. А в то время любой клинок длиннее 12-ти, что ли, сантиметров считался холодным оружием, каковое в СССР было, естественно, к свободному ношению строжайше запрещено. Или это только обоюдоострое было запрещено? Не помню.
Как и полагается всякой заветной мечте, мечта о крутом тесаке со скалящимся тигром на полированной стали и удобной рукоятью, вырезанной не пойми из какого экзотического, но чертовски удобного материала, немедленно пришла в противоречие с суровой правдой жизни, каковая правда заключалась в семидесяти пяти шекелях на прокорм на всю следующую неделю. На семьдесят пять шекелей в 90-м году можно было купить либо полную тележку отличных овощей, благо их перед закрытием рынка в пятницу отдавали почти или вовсе бесплатно, и неплохих, лишь чуть-чуть помятых фруктов, которые шли примерно в ту же цену, либо же ровно половину приглянувшегося мне пиратского ножа с тигром. Устроить себе двухнедельную голодовку во имя обладания предметом вожделения, увы, было никак невозможно из-за более чем реальной угрозы выпадения хозяина из множества различимых невооруженным глазом объектов. Поэтому в течение ближайших двух месяцев я мог только вздыхать о клинке моих грез и старательно отворачиваться от желанной витрины всякий раз, когда голод и пустой холодильник гнали меня на рынок.
Полной цены любимого ножа я так и не скопил. Не утерпел. По прошествии двух месяцев я купил в этом магазинчике неплохо смотревшийся охотничий ножик с вороненым клинком и круглой полой рукоятью. Крышка рукояти отвинчивалась, превращаясь в маленький компас, под которым скрывались: рыболовные крючки калибра "смерть белому медведю", какие-то еще мелкие рыболовно-охотничьи причиндалы и незадуваемые охотничьи спички. Спички свое название полностью оправдали: задуть я их так и не смог, потому что не смог зажечь. Могло, впрочем, случиться и так, что я просто не понял настоящего их назначения. Вполне возможно, что зажигать их надлежало от уже горящей доменной печи, и уж тогда никакими силами прекратить горение было бы невозможно. Я же по старинке и незнакомству с бытом настоящих охотников пытался воспользоваться коробком. Спички разодрали коробок в хлам, но зажигаться или хотя бы просто нагреваться от трения отказывались наотрез.
Еще этот ножик был тупым. В отличие от остальных, не вороненых, он поставлялся незаточенным и, естественно, ничего разрезать был не в состоянии. Точить же его следовало не вручную, а на специальном точильном круге, и эту услугу мне были готовы оказать прямо тут же в магазине всего за 15 дополнительных шекелей. Которых у меня уже, естественно, не было.
Я принес нож домой и повесил его на стенку. С тех пор он послушно путешествовал со мной по всем то ли двенадцати, то ли тринадцати съемным квартирам, которые я сменил за 13 лет жизни в Израиле. В каждой из них я неизменно вынимал его из сумки и вешал на стену и всякий раз говорил себе, что вот теперь-то уж точно надо собраться и отнести его наточить. 15 шекелей за эту процедуру уже давно не составляли проблемы; случилось другое: где-то между переездами мечта как-то незаметно приказала долго жить. Я равнодушно проходил мимо того самого магазина, который за эти годы никуда не делся и даже, кажется, не особенно обновил ассортимент. Мельком мазнув взглядом по выставленным на витрине железякам, шел себе дальше, и ничто не шевелилось в душе. Запах прерий давно и прочно уступил место автобусному выхлопу, менее романтичному, но куда более реальному - в пяти-то метрах от остановки. Носорог не топтал, слон не трубил, и даже кабан не хрюкал. Передо мной лежали бездушные куски стали разной формы и разной цены, и хотя уже давно даже самый дорогой из тамошних ножей не смог бы нанести сколько-нибудь заметного урона моему бюджету, никакого желания владеть своей когдатошней мечтой я не ощущал. Свой тупой черный ножик с крючками я оставил маме, когда уезжал в Россию, и, зная мою маму, можно примерно догадываться о его печальной судьбе.
Вот, наверное, и все. Теоретически, можно было бы прицепить к этой истории какую-нибудь мораль. Если бы я умел правильно формулировать подобного рода сентенции, я бы сказал: ребята... Иногда, если вы очень чего-то хотите, ей-богу имеет смысл забить на все остальное и просто позволить себе свою мечту. Даже если через неделю окажется, что это был каприз недоигравшего в войнушку ребенка, вы целую, блин, неделю будете счастливы. А это тоже дорогого стоит.
Я, собственно, к чему... Я тут такой ножик вчера увидел! Второй день успокоиться не могу, хожу и облизываюсь...
Кто никогда не пытался выточить себе "настоящую финку" из старого трехгранного напильника или просто из подвернувшейся на помойке полоски стали, тот меня не поймет. Кто не вырезал из цветной пластмассы пластинки для наборной рукояти, не обматывал тупой конец косо срезанного куска железа изолентой, не уродовал кухонные ножи на наждачном круге, пытаясь придать им хоть сколько-нибудь благородную форму Настоящего Боевого Ножа, тому не постичь томления духа, охватившего двадцатилетнего недоигравшего ребенка при виде огромных, красивых, блестящих, с хищным оскалом и пиратским изгибом ножей на витрине. По оскалу змеились гравировки, на изгибах красовались клейма. Продольные ложбинки на клинках вызывали в памяти леденящее душу слово "кровосток". Из витрины задрипанного магазинчика, воткнутого между ювелирной и книжной лавками по соседству с овощным рядом городского рынка, прямо в лицо дул ветер дальних странствий,
Это сейчас в каждой сувенирной лавке и еще в тысячах магазинов можно выбрать себе клинок на любой вкус и любого качества. От настоящих мачете или охотничьих ножей в локоть длиной и неплохой, по отзывам понимающих людей, стали, и до бутафорских катан в метр с лишним, годных только для бескровного убиения деморализованной, и оттого не оказывающей сопротивления, докторской колбасы. А в то время любой клинок длиннее 12-ти, что ли, сантиметров считался холодным оружием, каковое в СССР было, естественно, к свободному ношению строжайше запрещено. Или это только обоюдоострое было запрещено? Не помню.
Как и полагается всякой заветной мечте, мечта о крутом тесаке со скалящимся тигром на полированной стали и удобной рукоятью, вырезанной не пойми из какого экзотического, но чертовски удобного материала, немедленно пришла в противоречие с суровой правдой жизни, каковая правда заключалась в семидесяти пяти шекелях на прокорм на всю следующую неделю. На семьдесят пять шекелей в 90-м году можно было купить либо полную тележку отличных овощей, благо их перед закрытием рынка в пятницу отдавали почти или вовсе бесплатно, и неплохих, лишь чуть-чуть помятых фруктов, которые шли примерно в ту же цену, либо же ровно половину приглянувшегося мне пиратского ножа с тигром. Устроить себе двухнедельную голодовку во имя обладания предметом вожделения, увы, было никак невозможно из-за более чем реальной угрозы выпадения хозяина из множества различимых невооруженным глазом объектов. Поэтому в течение ближайших двух месяцев я мог только вздыхать о клинке моих грез и старательно отворачиваться от желанной витрины всякий раз, когда голод и пустой холодильник гнали меня на рынок.
Полной цены любимого ножа я так и не скопил. Не утерпел. По прошествии двух месяцев я купил в этом магазинчике неплохо смотревшийся охотничий ножик с вороненым клинком и круглой полой рукоятью. Крышка рукояти отвинчивалась, превращаясь в маленький компас, под которым скрывались: рыболовные крючки калибра "смерть белому медведю", какие-то еще мелкие рыболовно-охотничьи причиндалы и незадуваемые охотничьи спички. Спички свое название полностью оправдали: задуть я их так и не смог, потому что не смог зажечь. Могло, впрочем, случиться и так, что я просто не понял настоящего их назначения. Вполне возможно, что зажигать их надлежало от уже горящей доменной печи, и уж тогда никакими силами прекратить горение было бы невозможно. Я же по старинке и незнакомству с бытом настоящих охотников пытался воспользоваться коробком. Спички разодрали коробок в хлам, но зажигаться или хотя бы просто нагреваться от трения отказывались наотрез.
Еще этот ножик был тупым. В отличие от остальных, не вороненых, он поставлялся незаточенным и, естественно, ничего разрезать был не в состоянии. Точить же его следовало не вручную, а на специальном точильном круге, и эту услугу мне были готовы оказать прямо тут же в магазине всего за 15 дополнительных шекелей. Которых у меня уже, естественно, не было.
Я принес нож домой и повесил его на стенку. С тех пор он послушно путешествовал со мной по всем то ли двенадцати, то ли тринадцати съемным квартирам, которые я сменил за 13 лет жизни в Израиле. В каждой из них я неизменно вынимал его из сумки и вешал на стену и всякий раз говорил себе, что вот теперь-то уж точно надо собраться и отнести его наточить. 15 шекелей за эту процедуру уже давно не составляли проблемы; случилось другое: где-то между переездами мечта как-то незаметно приказала долго жить. Я равнодушно проходил мимо того самого магазина, который за эти годы никуда не делся и даже, кажется, не особенно обновил ассортимент. Мельком мазнув взглядом по выставленным на витрине железякам, шел себе дальше, и ничто не шевелилось в душе. Запах прерий давно и прочно уступил место автобусному выхлопу, менее романтичному, но куда более реальному - в пяти-то метрах от остановки. Носорог не топтал, слон не трубил, и даже кабан не хрюкал. Передо мной лежали бездушные куски стали разной формы и разной цены, и хотя уже давно даже самый дорогой из тамошних ножей не смог бы нанести сколько-нибудь заметного урона моему бюджету, никакого желания владеть своей когдатошней мечтой я не ощущал. Свой тупой черный ножик с крючками я оставил маме, когда уезжал в Россию, и, зная мою маму, можно примерно догадываться о его печальной судьбе.
Вот, наверное, и все. Теоретически, можно было бы прицепить к этой истории какую-нибудь мораль. Если бы я умел правильно формулировать подобного рода сентенции, я бы сказал: ребята... Иногда, если вы очень чего-то хотите, ей-богу имеет смысл забить на все остальное и просто позволить себе свою мечту. Даже если через неделю окажется, что это был каприз недоигравшего в войнушку ребенка, вы целую, блин, неделю будете счастливы. А это тоже дорогого стоит.
Я, собственно, к чему... Я тут такой ножик вчера увидел! Второй день успокоиться не могу, хожу и облизываюсь...
no subject
Date: 2008-02-26 09:04 pm (UTC)no subject
Date: 2008-02-26 09:26 pm (UTC)А что, Макс, для тебя сейчас проблема купить тот ножик, который тебе позавчера понравился? ;)
no subject
Date: 2008-02-27 07:19 am (UTC)no subject
Date: 2008-02-28 11:56 am (UTC)no subject
Date: 2008-02-26 09:30 pm (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 01:38 am (UTC)no subject
Date: 2008-02-26 09:40 pm (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 07:20 am (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 01:38 pm (UTC)Чеш, ну ты в курсе :)
no subject
Date: 2008-02-27 07:54 am (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 01:41 pm (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 01:44 pm (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 07:58 pm (UTC)Вот и умничай после этого.
"настоящую финку" из старого трехгранного напильника
Date: 2008-02-26 09:59 pm (UTC)Re: "настоящую финку" из старого трехгранного напильник
Date: 2008-02-27 07:22 am (UTC)no subject
Date: 2008-02-26 10:28 pm (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 07:27 am (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 08:08 am (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 12:57 pm (UTC)Ну будешь говорить себе то же самое про оленя, делов-то :)
no subject
Date: 2008-02-26 11:20 pm (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 07:29 am (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 01:42 pm (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 03:58 am (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 07:30 am (UTC)no subject
Date: 2008-02-27 12:56 pm (UTC)no subject
Date: 2008-03-02 01:14 pm (UTC)