Про мопеды.

Возьми две доски. Потом еще две доски. И потом еще два раза по две доски. Составь их на земле так, чтобы образовался крест наподобие тех, которые рисовали на бортах немецких танков. Ну, то есть, когда сам крест оказывается вычерчен пустым пространством между досками, доски же работают стенками, отграничивающими оное пространство от окружающего мира. Составил? Отлично.
Возьми 3000 (три тысячи) тараканов. Нет, лучше 4000 (четыре тысячи) тараканов. Помести их в южный, допустим, отдел креста и сориентируй усами на север.
Возьми 3000 (три тысячи) тараканов. Нет, лучше 4000 (четыре тысячи) тараканов. Этих помести в западный отдел и сориентируй усами на восток.
Над центром креста повесь две лампочки: красную и зеленую. Чуть позже мы их будем всключать, строго по очереди. Главное тут избежать путаницы, поэтому все тараканы должны одновременно видеть только один цвет.
Вот, собственно, и все.
А потом громко скажи слово "дихлофос", чтобы тараканы испугались и побежали. И наблюдай, как две перпендикулярных лавы усатых всадников, не снижая скорости, несутся каждая в своем направлении. Они с неимоверной скоростью и ловкостью просачиваются друг сквозь друга и несутся дальше, туда, где звук угасает, и эхо от слова "дихлофос" перестанет мучить их истерзанный разум.

Теперь у тебя есть приблизительное представление о дорожном движении в Ханое.

Следует, разумеется.

Меню.

Оладьи с кленовым сиропом за завтраком в гостинице смотрятся примерно так же, как смотрелось бы, видимо, блюдо жареных змей в "Елках-палках". То есть, ты в курсе, что оно съедобно, но вот что здесь делает - совершенно непонятно. Зачем?
Впрочем, нам потом объяснили, что кормят нас адаптированной едой. В процессе эволюции желудочно-кишечный тракт аборигенов приспособился к сложным условиям окружающей реальности и теперь влегкую воспринимает любое топливо с любыми присадками. Обратно же, в климате, где свежее мясо становится безнадежно тухлым через три-четыре часа, потребление вообще любого животного продукта без специй, сжигающих на корню любую живность вплоть до субклеточного уровня, становится просто не очень изобретательным способом самоубийства. Таким образом мясо во Вьетнаме, в зависимости от отсутствия обработки или наличия оной, становится либо гнилым, либо огнеопасным, которое бывает и самовоспламеняющимся. Первое потребляет случившаяся на месте внезапной (предположительно) кончины мяса всякая субтропическая живность. По принципу "кто первый встал, того и тапки мясо". Второе едят все остальные. Третьего не дано.
Изнеженному десятилетиями общения с холодильником европейцу, впрочем, совершенно без разницы, от какой именно категории мяса он откинет свои туристические копыта, ибо этот результат в его случае прогнозируется с вероятностью 100%. Различия в непосредственном механизме перевода гуманоида из мира платежеспособного спроса в мир анатомических препаратов могут заинтересовать разве что прозектора. Останки туриста с самого момента превращения в бренные уже ничем интересоваться не будут, а турфирма, организовавшая пополнение запасников местного анатомического театра, будет более интересоваться сохранением спроса на тропический туризм, чем заключением местной судмедэкспертизы.
В силу вышесказанного пищеварительная система всех прибывающих в страну подвергается насильственной изоляции от окружающей природы. Она пьет только воду, доставляемую ежедневно в номер гостиницы в количестве двух бутылок, ест только обедненную горючими субстанциями еду, приготовленную поваром гостиницы специально для этих бледнолицых, и ежевечерне проходит профилактический сеанс автостерилизации посредством 60%-ной воды (консервант - этиловый спирт) либо 18-летнего виски.
В качестве легирующих добавок к пище рекомендуются: мезим, активированный уголь и, по мере необходимости, имодиум.

Следует.